Небо оттенка алого...Давящее голодное небо оттенка алого с проседью облаков странных форм…. Деревья – спички с обгоревшими головками – скалятся и молятся одновременно, но надежды нет. Артёму тоже не хотелось верить, что это
– реальность. Кошмарный сон, пейзаж
художника-сюрреалиста – если угодно. Но пустошь вокруг не желала мириться с
таким положением. Ей хотелось поглощать всё больше и больше пространства, ей
хотелось существовать, ибо воплощенная смерть не может жить. Артём ютился в одной из трёхсот
биохимических провинций, где еще сохранялся кислород. Глобальные катаклизмы
произошли, казалось, совсем недавно. Но миллиарды людей уже ушли. Остальные – собирают вещи в
дорогу. Ниточка гармонии между природой и homo sapiens порвалась. …Небо невероятных оттенков: от малахита
до индиго; щебет жизнерадостных птиц, журчание непоседы-ручейка, легкие касания
бродяги-ветерка и свежий, чистый, настоящий воздух, наполненный чудесными ароматами
луговых цветов… Ты лежишь на самой мягкой постели в мире – сочной, душистой
траве. И на душе легко… Душа свободна…. Артём часто вспоминал об этом, закрывая
глаза. …Всё не вечно. Озорной мальчишка
приметил странный серовато-красный шарик. Раньше он был зелено-голубым, но
краски стерлись. Шарик болтался среди таких же одиноких планет и звёзд, и
никому во Вселенной, кроме малыша, не было до него дела. Мальчик попытался взять его в руки, но…
обжёгся. Тогда, рассердившись, он пнул его ногой. И шарик хрустнул, треснул,
сморщился. А малыш… малыш заплакал… Волна наваждения схлынула. Артём почувствовал:
он задыхается. Всё тело покрылось испариной, пальцы задрожали. Артём встал.
Покачиваясь, приоткрыл дверь. Вышел. Пришло время. …Такого алого неба не было никогда. Казалось,
в мире всё стало вверх дном: райская умиротворенность рухнула в тёмные бездны
мироздания, а огни ада взошли на небесный престол. …Грянет «Carmina Burana» Карла Орфа, и
воскликнет герой: «О предки! О слепцы!
Зачем Вы сгубили будущее своё? Зачем научили атом быть жестоким? Зачем рубили
леса и сушили реки свои? Для чего? Для кого? Ответьте… Жажда наживы, жажда
власти, жажда убийства овладели вами. И каково бы ни было ваше вчера, гибель
планеты – наше сегодня!» Нет. Не грянет. И не воскликнет. Пустошь
не любит громких звуков. Она любит Тишину. Потому что Тишина – это смерть, а
смерть – её дух. Артём пройдет еще пару шагов. Потом
упадёт. Тело застынет в чуть скрюченной позе, а душа вознесется далеко-далеко.
Под ней, внизу, будут проноситься опустевшие мегаполисы, почерневшие леса, алые
реки. Душа пройдёт сквозь стратосферу и выйдет
в космос. Вся Вселенная откроется перед ней. И она унесётся прочь от
сморщенной, словно чернослив, ставшей чужой планеты. Душа человека увидит
гибель. Гибель Земли – ничтожной былинки всеобъемлющего бытия. И от этого ей
станет немножко больно, немножко совестно, немножко грустно: Через тернии к звёздам, Через
мрак к Альбиону Мчалась
чья-то душа В
белоснежно-прожженном.
Мчалась
чья-то душа, Улыбаясь
пугливо. Она
в вечность стремилась Так,
увы, торопливо.
Она
в вечность стремилась, Позабыв
о всём тленном, Искра
чистой любви В
необъятной Вселенной.
Искра чистой
любви Среди
тьмы и хаоса, Она
Богу желала Задать
три вопроса.
Она
Бога желала В
молитве небесной Вопрошать
о свободе – Ей
давно было тесно.
Вопрошать
о свободе, Разорвав
путы тела. Обретёт
ли она В
небесах, что хотела?
Обретёт ли она Понимание
мира? Смысл
жизни найдёт ли В
объятьях Эфира?
Смысл
жизни найдёт ли? Как
постичь человека? Три
извечных вопроса До
скончания века.
Три
извечных вопроса Мчались
в бело-прожженном Через тернии к звёздам, Через мрак к Альбиону… |
Наш опрос
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |